Неточные совпадения
Было что-то
ужасное и отвратительное в
воспоминаниях о том, за что было заплачено этою страшною ценой стыда.
Была
ужасная пора,
Об ней свежо
воспоминанье…
Об ней, друзья мои, для вас
Начну свое повествованье.
Печален будет мой рассказ.
Похоронила она все
воспоминания о своем прошедшем с ним в ту
ужасную темную ночь, когда он приезжал из армии и не заехал к тетушкам.
«Теперь уже поздно противиться судьбе моей;
воспоминание об вас, ваш милый, несравненный образ отныне будет мучением и отрадою жизни моей; но мне еще остается исполнить тяжелую обязанность, открыть вам
ужасную тайну и положить между нами непреодолимую преграду…» — «Она всегда существовала, — прервала с живостию Марья Гавриловна, — я никогда не могла быть вашею женою…» — «Знаю, — отвечал он ей тихо, — знаю, что некогда вы любили, но смерть и три года сетований…
Между теми записками и этими строками прошла и совершилась целая жизнь, — две жизни, с
ужасным богатством счастья и бедствий. Тогда все дышало надеждой, все рвалось вперед, теперь одни
воспоминания, один взгляд назад, — взгляд вперед переходит пределы жизни, он обращен на детей. Я иду спиной, как эти дантовские тени, со свернутой головой, которым il veder dinanziera tolto. [не дано было смотреть вперед (ит.).]
На Сахалине я застал разговор о новом проектированном округе; говорили о нем, как о земле Ханаанской, потому что на плане через весь этот округ вдоль реки Пороная лежала дорога на юг; и предполагалось, что в новый округ будут переведены каторжники, живущие теперь в Дуэ и в Воеводской тюрьме, что после переселения останется одно только
воспоминание об этих
ужасных местах, что угольные копи отойдут от общества «Сахалин», которое давно уже нарушило контракт, и добыча угля будет производиться уже не каторжными, а поселенцами на артельных началах.
Тот месяц в провинции, когда он чуть не каждый день виделся с нею, произвел на него действие
ужасное, до того, что князь отгонял иногда даже
воспоминания об этом еще недавнем времени.
Хотя много было
ужасного в этом
воспоминании, какая-то прелесть прошедшего примешивалась к нему, и он с удовольствием, как будто приятны были проведенные здесь две недели, узнавал знакомые места и предметы.
Екатерина, желая истребить
воспоминание об
ужасной эпохе, уничтожила древнее название реки, коей берега были первыми свидетелями возмущения.
И вот, в час веселья, разгула, гордых
воспоминаний о битвах и победах, в шуме музыки и народных игр пред палаткой царя, где прыгали бесчисленные пестрые шуты, боролись силачи, изгибались канатные плясуны, заставляя думать, что в их телах нет костей, состязаясь в ловкости убивать, фехтовали воины и шло представление со слонами, которых окрасили в красный и зеленый цвета, сделав этим одних —
ужасными и смешными — других, — в этот час радости людей Тимура, пьяных от страха пред ним, от гордости славой его, от усталости побед, и вина, и кумыса, — в этот безумный час, вдруг, сквозь шум, как молния сквозь тучу, до ушей победителя Баязета-султана [Баязет-султан — Боязид 1, по прозвищу Йылдырым — «Молния» (1347–1402).
Люди эти, как и лесные хищники, боятся света, не показываются днем, а выползают ночью из нор своих. Полночь — их время. В полночь они заботятся о будущей ночи, в полночь они устраивают свои
ужасные оргии и топят в них
воспоминания о своей прежней, лучшей жизни.
И теперь, при одном
воспоминании об этом
ужасном времени, скверно делается во рту.
Езда зимой на своих, по проселочным дорогам тогдашней Уфимской губернии, где, по целым десяткам верст, не встречалось иногда ни одной деревни, представляется мне теперь в таком
ужасном виде; что сердце замирает от одного
воспоминания.
Ужасная строгость, выказанная им в то время в отношении к виновным стрельцам, также была не чужда, конечно, между прочим, и кровавых
воспоминаний детских годов.
Труднее было ему удалить от себя другое, милое
воспоминание: часто думал он о графини D., воображал ее справедливое негодование, слезы и уныние…. но иногда мысль
ужасная стесняла его грудь: рассеяние большого света, новая связь, другой счастливец — он содрогался; ревность начинала бурлить в африканской его крови, и горячие слёзы готовы были течь по его черному лицу.
Тяжелый сон!
Ужасные во мне
воспоминаньяОстались от него.
Здесь
воспоминания автора рисуют нам картину, отвратительную не столько вообще по своей грубости, сколько по той
ужасной противоположности, какая представляется в обращении школьного учителя с Сережей, сыном достаточного и значительного барина, приглашавшего его к себе на дом для уроков, и с бедными мальчиками, порученными его смотрению в училище.
Разумеется, все эти нынешние мои
воспоминания охватывают один небольшой район нашей ближайшей местности (Орловский, Мценский и Малоархангельскии уезды) и отражаются в моей памяти только в той форме, в какой они могли быть доступны «барчуку», жившему под родительским крылом, в защищенном от бедствия господском доме, — и потом
воспоминания эти так неполны, бессвязны, отрывочны и поверхностны, что они отнюдь не могут представить многостороннюю картину народного бедствия, но в них все-таки, может быть, найдется нечто пригодное к тому, чтобы представить хоть кое-что из тех обстоятельств, какими сопровождалась
ужасная зима в глухой, бесхлебной деревеньке сороковых годов.
Значительно более того, что я помню из тогдашнего времени, как непосредственный свидетель событий, я слышал многое после от старших, которые долго не забывали ту голодовку и часто обращались к этому
ужасному времени со своими
воспоминаниями в рассказах по тому или другому подходившему случаю.
Все более и более удаляясь от Петербурга, города, где он пережил столько тяжелых минут и
ужасных треволнений, он даже не думал о возврате на берега Невы. Но те же самые лошади, которые уносили его от места, полного для него роковыми
воспоминаниями, с каждым часом приближали его к другому, еще более страшному для него месту, месту, где находился его отец.
Сейчас случилось
ужасное происшествие, при одном
воспоминании о котором у меня становятся дыбом волосы и по телу бегают мурашки.
Она рада была покинуть Москву, с которой у ней соединилось столько грустных
воспоминаний, в Киеве же Маргарита Николаевна никогда не бывала, и там никто не знал ее прошлого, которое в последнее время казалось ей
ужасным.
Глаза Владимира остановились на подписи. Равнодушный к имени Софии в устах коварного старца, он теперь приложился устами к этому имени, начертанному ее собственной рукой. Как часто эта рука ласкала его!.. Тысячи сладких
воспоминаний втеснились в его душу; долго, очень долго вилась цветочная цепь их, пока наконец не оборвалась на памяти
ужасного злодеяния… Здесь он, как бы опомнившись, повел ладонью по горевшему лбу и произнес с ужасом...
— Полно, Глаша, разве мало так выходят, — отвечала Мила тихим и спокойным тоном, которого всего менее ожидала Маслюхина и который сразу облегчал до возможной степени ее душевные терзания. При одном
воспоминании о том, что были, есть и будут другие женщины, несущие такое же горе, ей уже становилось менее
ужасным ее собственное горе.